Секреты Лос-Анджелеса - Страница 55

– В общем, думаю, было все так. Эти трое входят и показывают стволы. Один человек берет на мушку официантку, поваренка и кассиршу. Бьет Донну Де Лука прикладом обреза по голове – вот здесь, возле кассы, мы нашли кусочек кожи с ее волосами. Она отдает ему деньги из кассы и из сумочки. Он заталкивает ее и Пэтти Чезимард в кладовку, по пути захватывает из кухни Гилберта Эскобара. Гилберт без боя не сдается – вот следы, тут его тащили, плюс обрати внимание на разбросанные по полу кастрюли и сковородки. Вот его бьют прикладом по голове: видишь, лужица крови обведена мелом? Сейф у них находится под стойкой. Одна из жертв его открывает – заметь монеты на полу. Гилберт продолжает сопротивляться, его снова бьют прикладом. Видишь круг на полу, где написано «1-А»? Здесь мы нашли три золотых зуба. Идентифицировали – всё точно, зубы принадлежали Гилберту Луису Эскобару. Здесь начинаются характерные следы, как будто тащили тело: старина Гил вырубился. Итак, подозреваемый номер один загоняет в подсобку жертвы номер один, два и три.

Они возвращаются в зал. Сегодня, три дня спустя, ресторан все еще опечатан, и возле окон по-прежнему толпятся любопытствующие. Пинкер не умолкает:

– Тем временем начетчики номер два и три обрабатывают жертв номер четыре, пять и шесть. Следы отсюда тоже ведут в подсобку, а битая посуда и остатки еды на полу говорят сами за себя. Невооруженным глазом не видно – линолеум очень темный, но под двумя столиками найдены лужицы крови: Лансфорд и Каткарт тоже получили прикладами по голове. Кто есть кто, мы выяснили по группе крови. Каткарт сидел за столом номер два, Лансфорд – за столом номер один. А теперь…

– Отпечатки пальцев с посуды снимали? – вклинивается Эд.

Пинкер кивает.

– В основном все смазано, только на тарелке Лансфорда остались два четких отпечатка. По ним его и идентифицировали – сравнили с отпечатками, сохранившимися в картотеке полиции Лос-Анджелеса. У Каткарта и Сьюзен Леффертс от рук ничего не осталось, по отпечаткам ничего не разобрать. Личность Каткарта установили отчасти по зубам, отчасти но тюремной медицинской карте, где описаны его приметы. Леффертс – только по зубам. А теперь смотри: видишь туфлю на полу?

– Вижу.

– Судя по всему, Леффертс рванулась за помощью к Каткарту, сидевшему за соседним столиком. Непохоже, чтобы они были знакомы или еще что – видимо, просто запаниковала. Начала кричать, и один из налетчиков заткнул ей рот пачкой салфеток, которые взял вот из этого ящика. Док Лэйман при вскрытии нашел эти салфетки у нее в горле: говорит, к тому времени, как началась стрельба, она, скорее всего, уже задохнулась. Итак, Каткарта и Леффертс тащат в ту же кладовку. Лансфорд идет сам: бедняга, должно быть, еще надеялся остаться в живых. В кладовке всех обыскивают, отбирают сумочки и бумажники – мы нашли в луже крови обрывок водительских прав Эскобара, а также шесть использованных берушей. у налетчиков хватило ума защитить уши.

Вот это в картину не укладывается, думает Эд. Такая предусмотрительность его цветным не по зубам.

– И все это сделали всего три человека?

– Как видишь, – пожимает плечами Пинкер. – А ты что, думаешь, кто-то из жертв знал кого-то из убийц?

– Понимаю, это очень маловероятно.

– Хочешь осмотреть подсобку? Если хочешь, пойдем сейчас: я обещал владельцу к завтрашнему дню освободить помещение.

– Я той ночью все осмотрел.

– А я видел фотографии. Господи Иисусе, никогда и не скажешь, что это были люди! Ты сейчас проверяешь Леффертс, верно?

К стеклу с той стороны прильнула молодая мексиканочка, похожая на Инес Сото. Эд встретился с ней взглядом, и девушка улыбнулась ему.

– Верно.

– Ну и как?

– Никак. Целый день проторчал в Сан-Бернардино и ничего не добился. Она жила с матерью. Мать сейчас на успокоительных, допрашивать ее нельзя. Расспросил соседей – узнал только, что Сьюзен страдала бессонницей и ночами напролет слушала радио. Дружков ее никто не припомнит, о врагах тоже никто не слыхивал. Проверил ее квартиру в Лос-Анджелесе – самая обычная квартира самой обычной тридцатилетней продавщицы. Кто-то из соседей упомянул, что она, мол, была девушка с огоньком – Как-то раз на пари исполнила в греческом ресторане танец живота. Но и в этом нет ровно ничего подозрительного.

– Выходит, мы снова возвращаемся к нашим неграм.

– Похоже, что так.

– А что с машиной? С оружием?

– Пока ничего. Парни из 77-го обыскивают мусорные баки и сточные трубы в поисках сумочек и бумажников. Но и знаю, что может продвинуть расследование вперед.

– Поиск стреляных гильз в Гриффит-парке? – усмехается Пинкер.

Эд поворачивается к окну – но мексиканочки, похожей на Инес, уже не видно.

– Если найдем гильзы, станет ясно, наши негры стреляли или какие-то другие.

– Сержант, работенка будет еще та!

– Знаю. Я вам помогу. Пинкер смотрит на часы.

– Сейчас половина одиннадцатого. Я просмотрю рапорты о стрельбе, постараюсь понять, где именно это происходило. Встречаемся завтра на рассвете. Захвачу с собой взвод саперов. Знаешь парковку у Обсерватории?

– Договорились.

– Разрешение у лейтенанта Смита спрашивать?

– Распорядись от моего имени, ладно? Я доложу прямо Паркеру.

– Значит, в парке на рассвете. И надень что-нибудь похуже: работа предстоит грязная.

* * *

Поужинал Эд в китайском ресторане на Альварадо. Он знал, почему поехал в эту сторону: «Царица ангелов» недалеко, а Инес Сото, скорее всего, еще не спит. Сегодня он звонил в больницу: Инес поправляется, родители ее не навещают. Звонила сестра, сказала, что отец и мать во всем винят ее саму – мол, «напросилась»: одевалась вызывающе и пела себя чересчур свободно. Узнав, что Инес любит мягкие игрушки, Эд отправился в магазин и накурил ей плюшевых зверей. Отчасти чтобы облегчить свою совесть, отчасти с расчетом: она нужна ему, чертовски нужна – основная свидетельница в его первом серьезном деле.